Безусловно, Париж - один из самых ярких и знаменитых столиц моды, и даже сто лет назад он также вызывал восхищение и удивление всего мира смелостью дизайнерских решений и своим изысканным стилем. Если сейчас самое интересное происходит на подиуме, то в 1910 достаточно было прийти на ипподром, чтобы своими глазами увидеть самые модные платья и аксессуары.

К 1910 году силуэт женского платья стал более мягким и изящным. После грандиозного успеха балета "Шехерезада" в Париже началось повальное увлечение восточной культурой. Кутюрье Поль Пуаре (Paul Poiret) был одним из первых, кто перенес этот тренд в мир моды. Клиенток Пуарэ было легко узнать по ярким цветастым панталонам, залихватским шляпам-тюрбанам и ярким платьям, в которых женщины напоминали экзотических гейш.

В это время образовалось движение арт-деко, которые моментально нашли свое отражение в моде. Вошли в моду шляпы, сделанные из войлока, высокие шляпы-тюрбаны и обилие тюля. В это же время появилась первая женщина-кутюрье Жанна Пакен (Jeanne Paquin), которая одна из первых открыла представительства своего дизайна за рубежом в Лондоне, Буэнос-Айрисе и Мадриде.

Одним из самых влиятельных дизайнеров моды был на тот момент Жак Дусе (Jacques Doucet). Платья его дизайна отличались от остальных - это были наряды пастельных тонов, с излишком кружев и украшений, которые блестели и переливались на солнце. Это был любимый дизайнер французских актрис, которые щеголяли в его платьях не только на сценах театров, но в обычной жизни.¨

В начале ХХ века были популярны платья с завышенной талией. Однако к 1910 в моду вошли туники поверх длинной юбки. Эта многослойность нарядов наблюдалась в коллекции почти всех кутюрье того времени. Позже, в 1914 году стали модными юбки, сильно зауженные в щиколотках. В таких нарядах было довольно трудно передвигаться, но мода, как известно, иногда требует жертв.

Новое творение режиссера Владимира Хотиненко не обсуждает сегодня только ленивый. Более всего, конечно, негодуют историки, ведь сериал «Демон революции» посвящен столетию Октябрьской революции и дает довольно вольную трактовку судьбоносных для страны событий. При всей спорности сюжета, одного у этого фильма не отнять – он помогает составить четкое представление о моде того времени. Принято считать, что революционерки – это женщины в кожанках и красных косынках, а ведь барышни, помогающие творить революцию в 1915-1917 годах, выглядели совершенно не так.

Начнем с того, что образ, который отложился у нас в голове как канонический, – это шаблон, отсылающий скорее к более позднему времени – 20−30-м годам в СССР. На заре революции в России эмансипация хоть и начала завладевать обществом, но еще не достигла в своем развитии этапа, на котором женщины без стеснения облачились бы в мужские галифе и надели кожаные куртки. Да и в 20-е, чего уж скрывать, процент таких «товарищей» был не стиль велик. А уж в 1915 году, когда шла подготовка к перевороту, дамы о таких гардеробных метаморфозах еще и не мыслили.

Платья ранней Эдвардианской эпохи имели не такие объемные юбки и чуть нависающий верх

Фото Getty Images

В фильме Владимира Хотиненко показан период с 1915 по 1917 год. В истории моды это время часто называют поздней Эдвардианской эпохой. Вообще датируется период 1901-1910 годами, когда Великобританией правил король Эдуард VII. Однако чаще всего историки продлевают его и на несколько лет после гибели монарха – до окончания Первой мировой войны и подписания Версальского договора в 1919 году. Все это время, как и в предшествующий Викторианский период, Англия сохраняла статус модной столицы, на которую равнялась Европа и, конечно же, Российская империя.

Женщины начали носить составные комплекты из блузы и жакета с юбкой

Фото Getty Images

Эдвардианская женская мода – это закат кринолинов и переход к более привычным нам силуэтам платья и верхней одежды. На раннем ее этапе женщины продолжали носить корсеты, однако велась активная пропаганда отказа от них. Если поздняя Викторианская эпоха известна роскошными платьями с турнюрами – приспособлениями, которые создавали мнимый объем сзади, то Эдвардианская пошла по пути отказа от всех этих «спецэффектов». К 1917 году юбки платьев стали прямыми, и их даже начали заужать. Как всегда это происходит с модой, старясь привнести в гардероб комфорт, женщины получили новый виток неудобств – платья стали настолько узки в бедрах, что в них был невозможно сделать широкой шаг. Известно, что императрица Александра Федоровна, которая слыла большой модницей, попросту отказывалась носить новый фасон из-за его непрактичности.

Главная модница сериала – Софья Руднева (Паулина Андреева)

Гардероб Рудневой куда более изыскан, нежели у Инессы

Фото кадр из сериала «Демон революции»

Надежда Крупская (Дарья Екамасова) одета в старомодный наряд, а Инесса (Виктория Исхакова) выглядит скромно, нов духе времени

Фото кадр из сериала «Демон революции»

Инесса Арманд (Виктория Исхакова), ближайшая сподвижница Владимира Ленина (и, если верить Хотиненко, его любовница), в фильме носит белую блузу с воротником стойкой и оборочками, заправляя ее в юбку А-образного силуэта. При этом блузка заправляется как бы с напуском. Это отличительная черта одного из промежуточных этапов Эдвардианской моды. Несколько лет платья шили таким образом, чтобы верх как бы нависал, образовывая «зоб». Постепенно выраженная гипертрофия верха ушла, но манера заправлять блузы «с напуском» прижилась надолго. Платья того времени шились практически по фигуре. Увидеть пример моделей можно в гардеробе другой героини фильма – Софьи Рудневой (Паулина Андреева). Молодая красивая барышня, являющаяся любовницей того самого «демона революции» Парвуса, – главная модница сериала. Создателям картины было важно визуализировать Софью как трофей Парвуса, поэтому упаковали ее исключительно по последней моде.

Софья Руднева (Паулина Андреева), как более продвинутая модница, носит лаконичную шляпку

Фото кадр из сериала «Демон революции»

Сходство гардеробов двух женщин наблюдается в области аксессуаров. И Инесса, и Софья носят совершенно невероятные по декору и размерам шляпы. Художники по костюмам и тут попали в точку. Фантазийные шляпы – главная отличительная черта Эдвардианской моды. Видимо, утратив возможность изощряться в области платья, дизайнеры того времени решили направить весь свой энтузиазм на производство головных уборов. Шляпы были преимущественно широкополыми, украшались лентами и цветами. Эти головные уборы весили очень много, но женщины все равно долгое время от них не отказывались. Эволюция пошла по пути уменьшения размеров шляп и сведения к минимуму декора. Можно заметить, что более «продвинутая» в модном плане Руднева носит весьма аскетичную шляпку, а вот шляпы Арманд весьма помпезны, что намекает нам и на возраст барышни и на то, что за модой она следит не слишком пристально. В качестве самой «непродвинутой» в модном плане показана супруга Ленина. Надежда Крупская носит платья образца примерно 1910-х годов – с рукавами-буфами. Также стоит обратить внимание на цветовую гамму. Крупская всегда в черном, что символизирует не только ее революционный аскетизм, но и личную драму – Надежда Константиновна близко к сердцу принимает связь мужа с Инессой Арманд.

В этот тяжёлый период для многих стран Европы произошли большие изменения в моде и стиле. С началом войны многие Дома мод были закрыты, большинство женщин остались одни и были вынуждены взять всю ответственность за семью на себя.

Многие из них заняли рабочие места своих мужей в конторах, в промышленности, и конечно же, в госпиталях. Так или иначе, им пришлось вести мужской образ жизни, а следовательно, они надели соответствующую одежду и даже мундиры.

Одежда изменялась так, чтобы обеспечить необходимое удобство в работе, она становилась более просторной, многим пришлось снять свои украшения, шляпки, корсеты, изменить пышные причёски на просто забранный на затылке пучок,…

Если перед войной портные тщательным образом подходили к идеальной посадке всех элементов одежды и самой одежды в целом, то в военное время о том, как «сидит блузка или юбка», как «посажен воротник», не имело смысла, многим было не до этого. Военное время заставило женщин пересмотреть взгляд на удобство одежды.

Перед самой войной в летних журналах мод силуэт зауженной к низу юбки, введённый , какое-то время оставался в силе, но постепенно платья и костюмы перестраивались на новый лад, то же можно сказать и о верхней одежде.

Более предпочитался крой с цельнокроеными рукавами. Такая конструкция одежды напоминала японское кимоно. Рукав-кимоно когда-то ввёл Поль Пуаре, и перед войной и во время войны этот крой оставался у дам высшего света наиболее удачным.

В стиле кимоно тогда кроились наряды любого назначения, ведь они не требовали в процессе пошива особых технологических приёмов, к тому же создавали впечатление небрежности. И так, вошла мода на небрежность.

«Блузка походила на мешок, один бок собран в глубокие складки, другой гладкий». Оказалась, что сшить костюм в то время, задача не из сложных. Тщательное отглаживание ни к чему, крой тоже. Чем более небрежно выглядит костюм или платье, тем лучшее создаётся впечатление.

Материал можно просто набросить на фигуру, где-то присборить, где-то стачать, вот и получится тот мешковидный силуэт, который и требовался.

Первая мировая война достаточно сильно обогатила женщин одеждой в стиле милитари – тренчи, морские бушлаты, офицерские шинели, металлические пуговицы, цвет хаки, накладные карманы, береты, кепи.

Становятся популярны маленькие головные уборы, напоминающие шлем лётчика, грубоватые ремни, окантовка, воротник-стойка. А в журналах мод предлагается крой и технология пошива для домашнего изготовления одежды. В них появляются фасоны костюмов с отрезной талией и баской, с погончиками на плечах, отделкой шнурами.

Журналы публикуют траурные фасоны, где всё чёрное, закрытое, шляпы с траурными вуалями. Теперь зауженный низ юбки полностью отброшен. Кому пристало семенить ножками, когда надо спешить на рабочее место мужа или в госпиталь.

Одежда расширилась книзу, линия талии, находящаяся под грудью, опустилась на своё место, и даже ниже. Силуэт за один лишь год изменился с веретенообразного на трапециевидный. В довершении всего женщины начали стричь волосы, во-первых, это было удобней в спешке на работу, во-вторых, как всегда во время войны возникают антисанитарные условия, а в-третьих, они просто стремились освободиться от всего лишнего.

Мужчины были шокированы новым обликом своей прекрасной некогда спутницы и подруги. Жан Ренуар (сын художника) так описывает своё потрясение, увидев свою родственницу: « …Новый, никогда прежде невиданный облик Веры настолько меня поразил…Мы помнили девушек с длинными волосами… и вдруг… наша половина сделалась нашей ровней, нашим товарищем.

Оказалось достаточно преходящей моды – несколько движений ножницами и, главное, открытия, что женщина может заниматься делами сеньора и господина, было навсегда разрушено социальное здание, терпеливо возводимое мужчинами в течение тысячелетий».

В первые годы войны старые юбки донашивались, а новые делались широкими. Таким образом, в этот период определились три типа юбок: юбка в складку – плиссе или гофре, юбка-клёш от талии, юбка из двух воланов-клёш, которые представляли как бы двухъярусную юбку.

В крое лифа преобладал цельнокроеный рукав, часто встречался рукав-реглан, низ лифа оформлялся мягкими складами, что давало возможность ощущения свободы движений.

Этот период оказал огромное влияние на моду и стиль, и считается переходным в истории моды. За время с 1914 по 1918 годы появилось множество нововведений. Казалось бы, в такой период грандиозных мировых событий не до моды, а она, несмотря на это, развивалась.

Ни закрытые Дома моды, ни война не остановила женщин самостоятельно что-то придумывать и развивать, ведь жизнь продолжалась. Не во всех странах было одинаковое положение и не во всех слоях общества. Однако как бы то ни было, а женщина остаётся быть женщиной. И в военное время бывали такие моменты, когда хотелось себя украсить, пусть не драгоценностями, а всё той же одеждой.

Несмотря на скорбные вести с фронта, жизнь в тылу налаживалась, ведь не всем выпала горькая участь, а потому хочется жить полной жизнью и веселиться. К концу войны вновь устраиваются балы, появляется богатый декор в одежде.

Короткие юбки, возникшие сразу после начала войны (чуть ниже колен) удлиняются. Появляются, правда на очень короткое время, юбки, суженые книзу. С 1917 по 1918 годы модельерам как-то удаётся восстановить своё влияние на стихийно изменяющуюся доселе моду. Но на самом деле происходил момент, когда начинался поиск нового стиля.

Многие модные Дома пытались приспособиться к стихийно родившейся моде. Начинают открываться Дома мод, мастера возобновляют свою деятельность. Такие как Жанна Пакен, Мадлен Вионне, Эдуард Моне, сёстры Калло снова начинают работать.

Тем временем мадемуазель Шанель начинает создавать образ новой женщины. Одним из выдающихся мастеров того времени следует назвать Эрте (), который ещё до войны создавал оригинальные эскизы для Поля Пуаре. К концу войны он стал всемирно известным художником – мастером дизайна костюма.

Эрте сотрудничал со многими модными журналами, особенно с американским изданием Harper?s Bazaar. Его прекрасные эскизы от вечерних туалетов до простых костюмов представляют собой безупречный и неповторимый дизайн. Одной из многочисленных тем Эрте была тема – женщина в брюках. В своих эскизах он с виртуозным мастерством предлагает идею создания наряда, в котором подчёркивает детали, намекающие на бриджи, галифе, шаровары.

Французский писатель Ромен Роллан когда-то сказал, что он хотел бы посмотреть через сто лет после своей смерти, как изменится общество, но не в трактаты учёных, а в журнал мод. Писатель был уверен, что мода ему расскажет правдивую историю изменения общества, нежели философы и историки вместе взятые.

И вот итог стихийно развивающейся моды:

Портные, вернувшись с войны, и желая вновь утвердить былые права, вынуждены были принять новую моду, которую создали сами женщины. Кринолины, корсеты и «узкая мода» потерпели поражение.

Армия тоже внесла свои изменения в моде. Форменная одежда военных оказалась такой удобной, что ей продолжали подражать и в мирной жизни.

Кроме военных действий в Европе, велись и колониальные войны. Отсюда и появились узорчатые ткани из Туниса и Марокко, шали, платки. Наряду с появлением одежды простого кроя, в гардеробе женщины появилась одежда с изобилием экзотических узоров, возросла любовь к вязанию, аппликациям, вышивкам, бахроме, бусам.

Война оказала влияние на эмансипацию женщин. В деле борьбы за равноправие женщины в этот период достигли значительно больших успехов, чем за многие предыдущие годы.

Одежда горожан (1917-1922гг.)

Первая мировая война, революционный переворот и Гражданская война изменили внешний облик горожан России. Отчетливее стала проявляться знаковая символика костюма . Это было время, когда с помощью костюма или отдельных его деталей выражалась солидарность или оппозиция; он использовался как ширма, за которой можно было на время спрятать свое истинное отношение к происходящим событиям. «В Москве по карточкам выдавали овес. Никогда еще столица республики не переживала такого трудного времени, как в зиму двадцатого года» . То была «эпоха бесконечных голодных очередей, «хвостов» перед пустыми «продовольственными распределителями», эпическая эра гнилой промерзшей падали, заплесневелых хлебных корок и несъедобных суррогатов.
«Никаких дров не продают. Топить голландки нечем. В комнатах железные печурки – буржуйки. От них под потолком самоварные трубы. Одна в другую, одна в другую и прямо в дырки в дощечках, которыми заделаны форточки, на стыках труб повешены баночки, чтобы смола не капала.» . И тем не менее, многие еще продолжали следовать моде, хотя это ограничивалось лишь силуэтом костюма либо некоторыми деталями, например, оформлением ворота, формой шляпки, высотой каблука. Силуэт дамской одежды находился на пути к упрощению. Можно предположить, что на эту тенденцию влияли не только парижские моды, (открытый в 1916г. дом одежды Габриэль Шанель, пропагандировал «роб де шемиз» – простые формы платья, не усложненные кроем), но и экономические причины. «Журнал для хозяек» в 1916г. писал: «… ни на складах, ни в магазинах почти нет тканей, нет никаких отделок, нет даже ниток, чтобы сшить платье или пальто» . «…за катушку ниток (вот такую катушку… маленькую) в Самарской губернии дают два пуда муки.. два пуда вот за такую маленькую катушку…» узнаем из «Дневников» К. И. Чуковского .

В этот период цена сукна поднялась с 3 руб. 64 к. (средняя цена 1893г.) до 80890 руб. в 1918г. . Дальше инфляционная спираль раскручивалась все сильнее. Бесценны сведения из «Дневника москвича», в который автор Н. П. Окунев ежедневно записывал все бытовые события, значительные и пустяковые. «Заказал себе пиджачную пару, цена 300 руб., думал, что с ума сошел, а мне говорят, что другие платят за костюмы 4008500 руб. Вакханалия жизни полнейшая!» Такая экономическая ситуация не способствовала развитию модного костюма, но порождала очень интересные формы одежды. Если у М. Чудаковой в «Жизнеописании М. Булгакова» о 1919 годе читаем: «марта коллега нашего героя, киевский врач, записывал в своем дневнике: «…практики нет, денег – тоже. А жизнь здесь дорожает с каждым днем. Черный хлеб стоит уже 4 руб. 50 к. за фунт, белый – 6,50 и проч. А главное – в голодовке. Черный хлеб – 12815 руб. за фунт. А конца этому не видно».. То уже в 1921г. в письме матери Михаил Булгаков пишет: «В Москве считают только на сотни тысяч и миллионы. Черный хлеб 4600 руб. за фунт, белый 14000. И цена растет и растет! Магазины полны товаров, но что ж купишь! Театры полны, но вчера, когда я проходил по делу мимо Большого (я теперь уже не мыслю, как можно идти не по делу!), барышники продавали билеты по 75, 100, 150 тысяч рублей! В Москве есть все: обувь, материи, мясо, икра, консервы, деликатесы – все! Открываются кафе, растут как грибы. И всюду сотни, сотни! Сотни!! Гудит спекулянтская волна».
Но вернемся в 1918-й. В это время в России журналы мод не выходили. В том же году был закрыт «Журнал для хозяек» (возобновился лишь в 1922 г.) Поэтому при рассмотрении модных влияний можно опираться лишь на зарубежные источники или отечественные, выходившие до 1918г. Определенную роль в формировании внешнего облика горожан играли общественные распределители, куда стекались вещи из брошенных магазинов, домов буржуазии и т. п. В «Воспоминаниях» Валентина Катаева, относящихся к 1919г., читаем: «Вид у меня был устрашающий: офицерский френч времен Керенского, холщовые штаны, деревянные сандалии на босу ногу, в зубах трубка, дымящая махоркой, а на бритой голове красная турецкая феска с черной кистью, полученная мною по ордеру вместо шапки в городском вещевом складе». Подтверждают это и записки Н. Я. Мандельштам: «В те годы одежду не продавали – ее можно было получить только по ордеру» .
Иронией окрашены воспоминания И. Одоевцевой. «Он (О. Мандельштам, прим.ред.) еще никогда не видел женщин в мужском костюме. В те дни это было совершенно немыслимо. Только через много лет Марлен Дитрих ввела моду на мужские костюмы. Но, оказывается, первой женщиной в штанах была не она, а жена Мандельштама. Не Марлен Дитрих, а Надежда Мандельштам произвела революцию в женском гардеробе. Но, не в пример Марлен Дитрих, славы это ей не принесло. Ее смелое новаторство не было оценено ни Москвой, ни даже собственным мужем»..

Вот как описала М.Цветаева свой «наряд» на вечере поэзии в Политехническом музее в 1921г.: «Не упомянуть о себе, перебрав приблизительно всех, было бы лицемерием. Итак, я в тот день была явлена «Риму и миру» в зеленом, вроде подрясника, платьем не назовешь (перефразировка лучших времен пальто), честно (то есть – тесно) стянутом не офицерским даже, а юнкерским, 18й Петергофской школы прапорщиков, ремнем. Через плечо офицерская тоже сумка (коричневая, кожаная, для полевого бинокля или папирос), снять которую сочла бы изменой и сняла только на третий день по приезде (1922г.) в Берлин… Ноги в серых валенках, хотя и не мужских, по ноге, в окружении лакированных лодочек глядели столпами слона. Весь же туалет, в силу именно чудовищности своей, снимал с меня всякое подозрение в нарочитости» . Удивительно откровенны записки современников. «И вот вскакиваю еще в полной темноте зимней ночи, набрасываю старую шубенку и платок (ведь не в шляпке же стоять в очереди, пусть прислуги за своего брата считают, а то еще издеваться над барыней будут)» . В связи с изменением положения женщины, произошедшим с начала войны, ряд форм мужской одежды переносится на женскую. В 191681917гг. это мужского типа жилеты, в 1918-1920 кожанки, которые перешли в повседневную жизнь из списанного военного обмундирования. (В 1916г. в кожаных куртках ходили самокатчики в русской армии). Из-за отсутствия информации, разрыва традиционных связей с Европой, тяжелого экономического положения и в то же время сохранности одежды старых форм, костюм многих женщин представлял собой достаточно эклектичную картину. (Об этом свидетельствуют и рисунки, и фотографии, и скульптура тех лет). Например, женщина-милиционер была одета так: кожанка, форменный синий берет, коричневая плюшевая юбка и ботинки на шнуровке с суконным верхом. Не менее экзотично выглядели и не служащие дамы. В «Дневниках» К. И. Чуковского читаем: «Вчера я был в Доме литераторов: у всех одежда мятая, обвислая, видно, что люди спят не раздеваясь, укрываясь пальто. Женщины как жеваные. Будто их кто жевал и выплюнул» . Это ощущение помятости, истрепанности возникает и сейчас при взгляде на фотографии того времени. Повсеместно сохраняются старые формы одежды. Причем в рабочей среде продолжают шить платья по моде начала века, а в провинциальных городках на национальных окраинах на одежду оказывают влияние и традиции национального костюма. В 1917г. силуэт женского платья еще сохраняет очертания, присущие предыдущему периоду, но талия становится гораздо свободнее, юбка прямее и чуть длиннее (до 12см выше щиколотки). Силуэт напоминает вытянутый овал. Книзу юбка сужается до 1,5-1,7м. После 1917г. параллельно сосуществуют два силуэта: расширенный книзу и «тюбик» так называемый «роб де шемиз» платье-рубашка. Платья-рубашки появлялись в России и раньше (воспоминания С. Дягилева о Н. Гончаровой относятся к 1914г.): «Но самое любопытное ей подражают не только как художнику, но и внешне. Это она ввела в моду рубашку-платье, черную с белым, синюю с рыжим. Но это еще ничто. Она нарисовала себе цветы на лице. И вскоре знать и богема выехали на санях с лошадьми, домами, слонами на щеках, на шее, на лбу» .
Силуэт платья 1920-1921гг. прямой лиф, талия спущена на уровень бедер, легко драпирующаяся в складки юбка длиной на 8-12см выше щиколотки уже в значительной мере приближен к моде последующих лет. Но часто можно было видеть даму в платье, сшитом из портьерной ткани. И хотя этот вопрос современникам представляется спорным, достаточно примеров можно встретить в литературе. Так у А. Н. Толстого: «Потом кончилась война. Ольга Вячеславовна купила на базаре юбку из зеленой плюшевой занавески и пошла, служить по разным учреждениям». Или у Нины Берберовой: «Я осталась без работы; валенки у меня были из ковра, платье из скатерти, шубка из маминой ротонды, шляпа из диванной подушки, расшитой золотом». Трудно сказать, было ли это художественным преувеличением или действительностью. Ткани, выпускаемые в стране в период 1920-1923гг. «отличались простотой и печатались по наименее трудоемким старым образцам». Но их, по-видимому, было мало, так что платья, перешитые из портьер, стали повсеместным явлением. Об этом в «Жизнеописании М. Булгакова» вспоминает Татьяна Николаевна Лаппа: « Я пошла в своем черном единственном платье крепдешин с панбархатом: перешила из прежнего еще летнего пальто и юбки». Открывались сундуки, и на свет извлекались бабушкины наряды: платья с буффчатыми рукавами, с тренами. Вспомним у М. Цветаевой: «Ныряю себе под ноги в черноту огромного гардероба и сразу попадаю в семьдесят лет и семь лет назад; не в семьдесят семь лет, а в 70 и 7. Нащупываю сновиденно непогрешимым знанием нечто давно и заведомо от тяжести свалившееся, оплывшее, осевшее, разлившееся целую оловянную лужу шелка, и заливаюсь ею до плеч». И дальше: «И новый нырок на черное дно, и опять рука в луже, но уже не оловянной, а ртутной с водой убегающей, играющей из-под рук, несобираемой в горсть, разбегающейся, разлетающейся из-под гребущих пальцев, ибо если первое от тяжести осело, второе от легкости слетело: с вешалки как с ветки. И за первым, осевшим, коричневым, фаевым, прабабушки графини Ледоховской прабабушкой графиней Ледоховской несшитым, ее дочерью моей бабушкой Марией Лукиничной Бернацкой несшитым, ее дочерью моей матерью Марией Александровной Мейн несшитым, сшитым правнучкой первой Мариною в нашем польском роду мною, моим, семь лет назад, девичеством, но по крою прабабушки: лиф как мыс, а юбка как море…» . Современники вспоминают, что «старые платья матерей и бабушек переделывали, с них снимали украшения и кружева «буржуазная отрыжка». Борясь с любым проявлением «буржуазности», синеблузники пели: «Наш устав строг: ни колец, ни серег. Наша этика долой косметику»… За украшения клеймили позором и отбирали комсомольские билеты. Это не относилось к модам возродившихся буржуазных дам во время НЭПа, так как это были враждебные элементы» . В журналах 1917-1918гг. появляются рекомендации, как из старого платья сделать новое, как сшить шляпку, даже как сделать обувь. В 1918-1920-х появляется в обиходе множество самодельной обуви на деревянной, картонной, веревочной подошвах. В.Г.Короленко в письме к А.В.Луначарскому писал: «…посмотрите, в чем ходят ваши же красноармейцы и служащая у вас интеллигенция: красноармейца нередко встретишь в лаптях, а служащую интеллигенцию в кое-как сделанных деревянных сандалиях. Это напоминает классическую древность, но очень неудобно теперь к зиме». Мода же в это время предлагает двухвершковые каблуки (высотой около 9см). К началу 20-х каблук не только повышается, но и сужается книзу. Современники свидетельствуют: «В 1922-1923гг. исчезают военные грубые ботинки с обмотками. Армия надевает сапоги» . Трансформируется также и силуэт военной одежды. После 1917г. пальто вновь удлиняются, талия постепенно опускается на 5-7см ниже естественной. Мода 1917г. словно бы обращается к народному костюму. Журнал «Дамский мир»(№ 2; 1917) пишет, что в моде «подражание в покрое теплых дамских пальто кафтанам и шубам различных губерний. Покрой екатеринославских «бабьих» нарядов – широких шуб внизу, с отрезными тальями и огромными отложными воротниками, падающими на плечи, кажется очень модным, соскочившим с парижского журнала». На самом деле упрощение формы вело к традиционно простым формам народного костюма.

В цветовой гамме одежды преобладали натуральные коричневые тона. В 1918г. «модный цвет – темный земляной, как одноцветный, так и меланж»
, «верблюжий» цвет в сочетании с черным. Огромные широкополые шляпы предвоенного времени отошли в прошлое, тем не менее, в обиходе надолго сохраняется множество фасонов шляп. Девушку в шляпке, например, можно видеть на фото парада войск Всеобуча в 1918г. на Красной площади и среди комсомолок, организовывающих ликбез в Ростовской области. Шляпки носили и «первые дамы» государства – Н. К. Крупская, М. И. Ульянова, А. М. Коллонтай. Правда, речь идет о маленьких шляпках с достаточно узкими полями, небольшого размера, украшенных, как правило, лишь бантом, но повсеместное и широчайшее их распространение, как в провинции, так и в столице не вызывает сомнения.
В 1918г. из моды выходят боа, горжеты; на смену им журналы предлагают шарфы с отделкой по краю мехом, кружевом, кистями. Эти шарфы носили как вокруг шеи, так и на шляпе. В повседневной жизни чаще всего использовали вязаные шарфы.
В мужской одежде наиболее активный в политике и в общественном переустройстве период не дал никаких новых форм, а лишь послужил толчком для разрушения традиций ее ношения. В мужском костюме сохраняются формы предыдущих лет, лишь с незначительным изменением деталей. В 1918-1920гг. в обиходе остаются лишь отложные воротнички сорочек и косоворотки; стоячие воротнички не получают дальнейшего распространения. Узел галстука после 1920г. вытягивается, становится узким и максимально приближается к прямоугольнику, а сам галстук уже и длиннее. Расцветка их блеклая, неяркая. Нормой является перелицованный мужской костюм. В «Воспоминаниях» А. Мариенгофа читаем: «Шершеневич в шикарном светло-сером пиджаке в крупную клетку. Но предательский левый карман… с правой стороны, так как пиджак перевернут. Почти у всех франтов той эпохи верхние карманы были с правой стороны» . Мужская одежда максимально военизируется и в то же время – теряет традиционно сложившиеся правила цветового соответствия ботинок брюкам, того и другого пиджаку. Френч в сочетании с какими-либо брюками становится наиболее популярной одеждой для мужчин. «На нем был полувоенный костюм – английский френч, клетчатые, с кожей на заду, галифе и черные сапоги» . «После «Бреста» на вокзалах появилось много демобилизованных. «Вошли в моду» солдатские шинели – висели чуть не в каждой прихожей, источая запах махорки, вокзальной гари и прелой земли. Вечерами, выходя на улицу, надевали шинели – в них было безопаснее» . В быту широко распространяется трикотаж, по-видимому, из-за сравнительной несложности изготовления. У Катаева: «Ванечка был одет в черную гимнастерку, горчичные штаны-галифе и огромные, выше колен, неуклюжие яловые сапоги, делавшие его похожим на кота в сапогах. Поверх гимнастерки, вокруг шеи, был выпущен толстый ворот рыночного бумажного свитера» . Кожаные куртки были не только весьма популярны, но и являлись обязательным отличием командиров, комиссаров и политработников Красной Армии, а также служащих технических войск. Правда, современники опровергают их массовое распространение. Продолжали носить мундиры различных ведомств. И если в 1914-1917гг. форменная одежда чиновников соблюдалась не так строго, то с 1918г. и вовсе перестает соответствовать занимаемой должности и остается в обиходе как привычная одежда. После упразднения старых чинов и званий в январе 1918г. военные мундиры царской армии стали носить с костяными или обшитыми тканью пуговицами (вместо пуговиц с гербом). «Официально было объявлено об отмене всяких отличий, в том числе погон. Мы были вынуждены их снять, а вместо пуговиц с орлами пришить гражданские костяные или обшить старые металлические материей» . Современники вспоминают, что «…в 20-х годах начинается поход против студенческих фуражек, и их обладателей преследуют за буржуазный образ мыслей».

Эклектичность была присуща и мужскому костюму. Вот, что писал И. Бунин об одежде красноармейцев: «Одеты в какуюто сборную рвань. Иногда мундир 70-х годов, иногда, ни с того ни с сего, красные рейтузы и при этом пехотная шинель и громадная старозаветная сабля» . Но не менее экстравагантно были одеты и представители другого класса. В книге «Жизнеописание М. Булгакова» читаем: «В какой-то из дней этой зимы в доме № 13 по Андреевскому спуску произошел эпизод, сохранившийся в памяти Татьяны Николаевны. Один раз пришли синежупанники. Обуты в дамские боты, а на ботах шпоры. И все надушены «Кер де Жаннетом» – духами модными» .
Внешний вид толпы и отдельных людей люмпенизировался. Вновь обратимся к литературе. У Бунина: «Вообще студентов видишь нередко: спешит куда-то, весь растерзан, в грязной ночной рубахе под старой распахнувшейся шинелью, на лохматой голове слинявший картуз, на ногах сбитые башмаки, на плече висит вниз дулом винтовка на веревке…
Впрочем, черт его знает – студент ли он на самом деле» . А вот как выглядела толпа в описании М.Булгакова: «Были среди них подростки в рубашках-хаки, были девушки без шляп, кто в белой матросской блузке, кто в пестрой кофте. Были в сандалиях на босу ногу, в черных стоптанных туфлях, юноши в тупоносых сапогах» . Вл. Ходасевич вспоминал, что до войны отдельные литературные объединения могли позволить себе нечто вроде униформы. «Чтобы проникнуть в это святилище, пришлось сшить черные брюки и к ним – двусмысленную тужурку: не гимназическую, потому что черную, но и не студенческую, потому что с серебряными пуговицами. Должно быть, в этом наряде я был похож на телеграфиста, но все искупалось возможностью попасть, наконец, на вторник: по вторникам происходили в кружке литературные собеседования» . Литературные деятели, актеры приобретают своеобразный, даже экзотический вид. Но в этом была не столько эпатажность одежд футуристов (пресловутая желтая кофта Маяковского), сколько просто отсутствие одежды как таковой и случайные источники ее добывания. М. Шагал вспоминал: «Я носил широкие штаны и желтый пыльник (подарок американцев, из милосердия присылавших нам ношеную одежду)…» . М. Булгаков, по воспоминаниям Татьяны Николаевны, в это время носил шубу «… в виде ротонды, какие носили старики духовного звания. На енотовом меху, и воротник выворачивался наружу мехом. Верх был синий в рубчик. Она была длинная и без застежек – действительно запахивалась и все. Это, наверно, была отцовская шуба. Может быть, мать прислала ему из Киева с кем-нибудь, а, может быть, он сам привез в 1923 году…» . Поэт Николай Ушаков писал в 1929г. в своих воспоминаниях: «В 1918-1919 годах Киев сделался литературным центром; Эренбург ходил в те времена в пальто, волочившемся по тротуарам, и в исполинской широкополой шляпе…» .
Основываясь на всех этих материалах – воспоминаниях, фотографиях – можно сделать вывод, что мужская одежда этого периода носила крайне эклектичный характер и при отсутствии стилевого единства основывалась на личных вкусах и возможностях ее владельца. С 1922-1923гг. начинают выходить отечественные журналы мод. Но, хотя в это время такие мастера, как Н.П.Ламанова, Л.С.Попова, В.Е.Татлин предпринимают попытки создать новую одежду, соответствующую духу времени, и в частности прозодежду, их опыты носят лишь эскизный характер.

Мода диктует не только наш гардероб, она провозглашает идеалы, будь то любование формами или мода на готическую болезненность. Мода на одежду исходит от моды на тело. Подчеркнутая отстраненная нежность, как с картин прерафаэлитов, аристократическая белая кожа, женственные локоны, ниспадающие платья в пол. Платья-чарльстон идеально сидящие на плоской мальчишеской фигуре. Тяжелая маскулинная кожа перечеркивающая нежность и делающая акцент на сильной женщине с ровным величественным станом. Мода прямо говорит, что нам носить, попутно шепча на ухо как носить, какую при этом соблюдать осанку, какой взгляд нас будет сопровождать при выходе из парикмахерской, где, несомненно, мы сделали с волосами то, что нам поведала госпожа Мода. Женская красота — это зеркало истории.

Античность

Культура греческой античности обожествляла формы тела, превознося все с ним связанное: Олимпийские игры завораживающие красотой форм атлетов, публичные выступления в которые включалось умение показать жестами смысл речи для тех кто находится на задних рядах и не слышит выступающего, гимнастика на виду у прохожих, ну и конечно же не стоит забывать о скульптуре которая была высшим искусством у греков.

Совершенно противоположная ситуация была на Востоке где тело было всего лишь временной оболочкой бессмертного духа. Высшая ценность – мысли, письмена.

Античность и Средневековье, Ренессанс и новое время, наша современность – череда взлетов и падений духовности и культа тела.

Мода 1900-х

Трактовка и образ женского тела менялись из десятилетия в десятилетие, из года в год. Вплоть до Первой мировой войны женщина сохраняла таинственность и женское тело как таковое, то есть женская нагота не была в моде. В 1900-е годы мода на женский силуэт начала свою трансформацию, подвергнувшись сначала очень сильному влиянию стиля модерн, отождествлявшему женщину с неземным существом. Новый силуэт сменил моду на готику с выпяченным вперед животом и изогнутой назад спиной. Мода на такой силуэт была связана с популярностью вида беременной женщины в эпоху Крестовых походов и отсутствия мужчин. Новый же S-образный силуэт, был полной противоположностью предшественника, и был вызван в первую очередь структурой белья характерного тому времени и особенно выгнутой формой корсета поднимавшего грудь и ставившего акцент на узкой талии, которая в экстремальных случаях доходила да 37 сантиметров.

В 1906 году в эдвардианскую эпоху мода на женский силуэт впитала вкусы английской аристократии тех лет, обретя более выпрямленный неоклассический силуэт. Более респектабелен по отношению к французскому модерну и более прямолинеен, даже сама черно-белая и полосатая цветовая гамма нарядов подчеркивала их вытянутость и геометричность.

Мода 1910-х

С 1909 года пошла волна интереса к гаремной тематике, порожденная успехом «Русских сезонов» С.П. Дягилева в Париже. Мода отказалась от корсетов и обратила внимание на флегматичных полунагих округлых женщин, возлежащих на оттоманках. Предметом обожания стали полные формы с пухлыми упитанными руками и ногами. Поль Пуаре, известный «император моды», первым подхватил это модное веянье и ввел бескорсетные платья, первые шаровары-панталоны и прозрачные платья. Таковой была первая мода на тело как таковое в ХХ веке.

Во времена Первой мировой войны женщины взяли на себя мужские функции, что вызвало эмансипацию женской моды. Трудовая деятельность выпрямила силуэт, переместила застежку вперед со спины, остригла волосы, облегчая расчесывание. В связи с отсутствием мужчин мода на женское тело растворилась в военном тумане.

В те времена зародился новый тип женщины – женщина-вамп, на сленге тех времен этот тип женщин называли «Вампирша» что было синонимом коварной обольстительницы, что подчеркивал жесткий взгляд, густо подведенный черными тенями. Первой такой женщиной-вамп стала кинозвезда Теда Бара.

Мода 20-х

В 1918 году когда война вернула с фронта прореженные ряды мужчин, конкуренция между женщинами возросла настолько, что демонстрация тела пропитала всю моду того времени. Эпоха 1920-х годов породила новый стиль ар-деко, своеобразное слияние неоклассицизма и модерна. Зародился новый образ женщины, с совершенно новым отношением к телу и его формам – образ женщины-полумальчика, подростка. С легкой подачи знаменитого скандального романа В. Маргеритта «Ля Гарсон» (что с французского означает «мальчишка») женская мода обрела мальчиковые формы – отсутствие груди, бедер, широкая плоская талия. Если 1900-е принуждали женщин есть разнообразные препараты для увеличения бюста, посещать массажистов, то 1920-е заковали женщин в специальные плоские лифы, скрывающие грудь.

Стараниями Пуаре женщины сняли корсеты, а благодаря простым формам костюмов и платьев Коко Шанель о них вообще забыли. В моду вошла та часть тела которая до недавнего времени вообще не демонстрировалась – спина. Женщины носили корсеты с начала XIV века и, лишившись его, решили, что теперь спину нужно показывать как можно чаще. Единственным фактом, препятствующим новому модному веянию, была бледность. Появились первые смешанные пляжи, где женщины впервые открылись солнцу, чтобы потом предстать перед обществом в вечерних платьях с открытой спиной и оголенными руками. Мода на готическую бледность сменилась модой на загар.

Арест девушек в Чикаго за ношение купальника в общественном месте

Вытянутый силуэт платьев с низкой линией талии доминировал до 1924 года. Осмелев, показывая спину и руки, женщины решили ужесточить борьбу за внимание мужчин, показав ноги. В 1924 и 1925 годах дома моды Chanel и Jean Patou одели женщин в укороченные юбки, длинной до колена. Дамы начали демонстрировать икры и щиколотки, и это привело к рождению телесных чулок. Женская мода все больше и больше приоткрывала тело, ей в этом помогали популярные танцы под джазовую музыку (например, чарльстон).

Мода 30-х

Но в 1929 году Великая депрессия положила конец наслаждению роскошью. Совсем другие ценности сменили кураж 20-х под кокаиновый драйв на «Rolls-Royce» и танцами в блестках. Мода приняла упорядоченный силуэт неоклассической красавицы с формами Венеры Милосской. Парижские дома моды, такие как Elsa Schiaparelli, Madeleine Vionnet дополнили женственность модного силуэта драпировками в античном стиле.

Мода 40-х

В 1935 году удлиненные платья под влиянием европейского тоталитаризма сменились строгими формами пиджаков, костюмов и пальто. Женственная мода укуталась в квадратную мужественность первых подкладных плечиков, скрыла формы под каркасными одеждами. Это направление женской моды достигло апогея в 1943 году, во время Второй мировой войны, когда размеры плеч стали просто невероятными. Военное положение превратило женщин в бойцов.

Мода 50-х

Подорвал военную моду легендарный «New look» от Dior в 1947 году. Вернув викторианскую моду, Dior утянул талии женщин в корсеты, округлил бедра и вынул подкладные плечики из нарядов, уставших от войны дам. Мода вновь обрела загадочность, женственность и утонченность.

Мода 60-х

В 1960-е под знаменитые «Beatles» и «The Rolling Stones» открыли моду для молодежи, которой до этого просто не существовало. Женская мода вновь обрела мальчишеский силуэт 20-х эталоном, которого стала популярная модель Твигги. Несмотря на повторяющиеся силуэты, мода этого периода сделала немало открытий. Полеты в космос выткали моду из алюминия, пластика и блестящей бахромы, потеснив шерсть, шелк и хлопок. Это направление с удовольствием поддержали Paco Rabanne, Pierre Cardin, Courreges, превратив своих моделей в команду космического корабля. Но смены тканей этой модной эпохе было недостаточно, и она сменила форму – с легкой руки Mary Quant в моду вошли мини-юбки.

Новое обличие мода обрела в 1968 году, одевшись в одинакового покроя с мужскими вещи: майки, жилетки, рубашки, джинсы — унисекс чувствовался повсюду, даже в прическах. Хиппи полностью изменили отношение к телу, попутно разукрасив его наклейками и татуировками символизирующими любовь и мир.

Мода 70-х

Это наркотическое блаженство могло продолжаться и по сей день, вот только женская сущность не примирилась с равенством полов и воскресла под роскошью нового стиля ретро, который возник в начале 1970-х годов в связи с любовью к довоенной моде 20-х и 30-х. Узкие плечи, утянутые талии, юбки макси и миди, платформы, изменившие пропорции женского тела, вновь возобновили интерес к женскому телу. Свободная любовь, первые взрослые фильмы, журналы, раздеваться стало обыденным делом.

Мода 80-х

Но в начале 1980-х годов стало известно о последствиях свободной любви, и это отразилось на моде и отношении к телу, пришло осознание его ценности. Японские дизайнеры, такие как Yohji Yamamoto и Kenzo Takada бережно скрыли женские тела в многослойные черные наряды, чему последовали и остальные дизайнеры модных домов. Женский силуэт мода обесформила, а успешные коллекции Thierry Mugler и Claude Montana вернули плечи 40-х.

Мода 90-х

На успех японских дизайнеров последовал ответ французской моды — Jean Paul Gaultier и Christian Lacroix возродили моду на женские формы. Первые три года 90-х прошли эхом 30-х и 50-х с подчеркнутой корсетом и глубоким декольте женской сексуальностью. А далее последовал кризис и рождение новых стилей, таких как гранж , этнический и экологический.

Мода на интерес к телу возродилась в виде ритуальных тату бразильских индейцев, предложенных Jean-Paul Gaultier. Но чтобы не сильно пугать своих поклонников дизайнер предложил не набивать татуировки на тело, а примерять их с помощью созданных им водолазок телесного цвета с напечатанными на них рисунками.

Мода – это искусство, она то порождает произведение фантазии автора, то восхищается величеством прошлого, то истощается под давлением настоящего. Но она всегда движется, движется циклично, отражая историю. Мода иногда укутывает женские формы в коконы, как бы пряча хрупкие творения природы, иногда издевается над женским телом, вознося неестественные идеалы, но иногда она показывает истинную красоту женщины – и в эти моменты она прекрасна!

(Visited 592 times, 2 visits today)